Глава 21

Написание этой заключительной главы, как многие догадываются, представляло особую трудность. Во-первых, начатое за месяц до 50-летия SS1972, оно неоднократно откладывалось и продлевалось из-за концептуальных противоречий в связи с обновлённой информацией о событиях такой давности. Что потребовало изменений в сценарной линии повествования. Соответственно, намеченные автором сроки завершения всей работы были постыдно сорваны. Хотя читательская аудитория вряд ли об этом догадывалась, поскольку временной лимит сроков публикации являлся всецело авторским самоограничением, при полной свободе и неограниченности в этом со стороны издателя (портал histrf.ru).

Итак, к делу.

Непродолжительная пауза между канадской и московской сериями матчей была отмечена рядом интересных информационных событий. Канадская Пресса (CP, Canadian Press – независимое новостное агентство Канады для печатных и вещательных платформ) широко тиражировало откровения тренеров Team Canada об их внезапном интересе к англоязычной версии книги А.Тарасова «Путь к Олимпу» (мы писали о ней в Главе 12). Г.Синден и Дж.Фергюсон расхваливали на все лады оригинальные тренировочные методики автора, сочтя их полезными для улучшения физической формы игроков перед оставшейся половиной матчей. Влияние Тарасова на стиль игры сборной СССР признавалось ими бесспорным. При этом, тренеры не скрывали, что узнали о книге недавно, хоть и спустя 4 года после её появления в Канаде. (11.09.1972). Этот информационный вброс представляется нам осознанным актом противостояния тренерского штаба многочисленной критике их пренебрежительного отношения к экспертным рекомендациям ряда канадских специалистов (Б.Харрис, Л.Персиваль и др.). 

Общеизвестно, что визиту Team Canada в СССР предшествовал её «заезд» в Швецию для двух матчей с национальной сборной. Главной причиной, помимо возобновления отношений с европейским хоккеем, являлась жизненная необходимость адаптации и привыкания к игре на площадках европейского (или международного – по правилам МФХЛ) стандарта. Такие размеры хоккейных коробок были совершенно незнакомы мастерам НХЛ. Кроме того, заблаговременный приезд на европейский континент гарантировал канадцам к началу матчей в СССР полную независимость от синдрома смены часовых поясов.

В Швеции традиционно недолюбливали канадскую школу хоккея за доминирующие в ней излишнюю жесткость и силовую манеру действий по поводу и без повода. Неприятие такого стиля игры старательно подогревала шведская пресса. Ещё в 1961 г. короткое шведское турне «Трейл Смоук Итерс» перед чемпионатом мира вызвало шквал справедливых возмущённых отзывов об игре команды №2 любительского хоккея Канады. Местная печать призывала выставлять против канадцев сборную боксёров Швеции. Именно с той поры шведская хоккейная общественность не упускала любого повода подчеркнуть высокомерие и самодовольство представителей родины хоккея. Выступление Team Canada в Швеции не стало исключением. Обе игры, особенно первая, проходили в условиях частых силовых стычек, инспирируемых обеими сторонами. На этот раз не обошлось без кровопролития. Уэйн Кэшмэн (Wayne Cashman) получил травму от У.Стернера, который непреднамеренно крюком клюшки рассёк канадцу язык, да так, что потребовалось хирургическое (наложение швов) вмешательство. В последующем игроки обеих команд непрерывно обменивались взаимными довольно оскорбительными высказываниями (английский язык неофициально признан вторым языком в Швеции). Дело почти дошло до всеобщей потасовки, когда Вик Хэдфилд (Vic Hadfield) клюшкой сломал нос Л.-Э.Шёбергу, и чуть не произошло вмешательство полиции с использованием дубинок. Сборная НХЛ, завершив две игры со счётом 4:1 и 4:4, оставила в Швеции самое нелицеприятное впечатление. Но главной цели она достигла – приобрела первый опыт командных действий на площадках непривычных размеров, столь важный для предстоящих игр против СССР, в которых потребуются только победы. Кроме того, канадцы познакомились с европейским стилем судейства (международного, как его называют за океаном), практикуемого в соревнованиях МФХЛ. Эта манера судейства не согласуется со стилем поведения североамериканцев, допустимого в Северной Америке не столько буквой правил, сколько их трактовкой и судейскими решениями. Поэтому тренеры Team Canada сделали очень важный вывод об опасности получения «глупых» удалений в предстоящих играх с русскими. Наконец, главное, что всем продемонстрировали матчи в Швеции: атлетическая готовность и, прежде всего, игровая выносливость канадцев заметно возросли в сравнении с первой декадой сентября (здесь мы не можем согласиться с противоположным мнением Б.Майорова («СС»(?), IX.1972). Во второй встрече (запись первой игры сегодня недоступна) канадцы без устали боролись со шведами до последней минуты матча, не уступая им ни в скорости, ни в страсти к достижению результата.

Не будем касаться политико-дипломатических аспектов визита спортивной делегации Канады в Москву, хотя они оказали несомненное влияние на спортивный исход этой серии матчей. Ограничимся, как мы намеревались с самого начала, исключительно спортивной стороной вопроса.

Естественно, что по прибытии в Москву, канадцы оказались в центре самого пристального внимания – и административных работников Спорткомитета СССР, и журналистского (не только спортивного!) сообщества, и многочисленных хоккейных специалистов, и любителей хоккея. Поначалу особый интерес вызвали, конечно, тренировки Team Canada на льду Лужников. Ничуть не меньший, чем аналогичные занятия сборной СССР в Монреале и Торонто. Одна лишь разница этих событий заключалась в том, что канадцы столкнулись с малознакомым оснащением самой ледовой площадки Дворца спорта. Хотя оно соответствовало современным требованиям МФХЛ, натянутые (да ещё не везде вертикально) заградительные сетки (канадцы назвали их «рыболовными») вдоль лицевых (за воротами) бортов площадки и отсутствие малых заградительных пластиковых щитов вдоль части боковых бортов вызвали временное недоумение гостей. Непредсказуемость отскока шайбы от такой сетки, который канадцы пытались изучить на тренировке опытным путём, была несомненной.

Тренировки канадской команды во Дворце спорта Лужников посетили многие действующие хоккеисты (в том числе игроки сборной СССР), а также славные ветераны прошлых лет. С канадской стороны самой заметной фигурой был канадский гость Жан Беливо, многолетний капитан «Монреаль Канадиенс», завершивший карьеру игрока весной 1971 г. Очень внимательно наблюдал за работой канадцев 6-кратный чемпион мира Вениамин Александров. Присутствовали на трибуне и участники серии В.Викулов, В.Харламов, В.Третьяк и другие. Но самой по-настоящему заинтересованной фигурой среди наблюдателей был старший тренер хоккейной команды ЦСКА Анатолий Тарасов. Хорошо знакомый и почитаемый канадской журналистской братией, он в новом для себя и иностранных репортёров качестве, вызывал самый пристальный интерес. Давний историограф советского тренера знаменитый канадский колумнист Джим Праудфут (Jim Proudfoot) посвятил Тарасову целую колонку в «Toronto Star» (22.09.1972). Нам она представляется очень проницательной, приводим её ниже.

Тарасов выбрасывает свой блокнот

Было что-то новое в Анатолии Тарасове вчера, когда он бездельничал на сиденьях в Московском дворце спорта и наблюдал, как сборная Канады трудится на своей первой тренировке после прибытия в Советский Союз. Мы какое-то время всматривались в Большого Медведя, и вдруг стало понятно, что в нём поражает. Конечно! Он не вел свои непрерывные записи, как делал это всегда, когда был тренером всепобеждающей советской национальной команды. Может быть, «товарищам», наконец, больше нечему учиться у игроков высшей лиги после установления явного превосходства в первой половине восьмиматчевого противостояния между двумя ведущими хоккейными державами мира?

Возможно ли, что полковник Тарасов начал искать иные источники знаний для включения в свою бесконечную серию учебников по науке и философии хоккея? Иными словами, можно ли интерпретировать отсутствие блокнота и ручки как некий удар по сдувшимся профи, тонкий намек на то, что им больше нечего предложить?

Тарасов высмеял это предположение, прежде чем скрыться, что явно было уклонением от дискуссии. Чего он никогда не избегал в славные годы, предшествовавшие марту, когда он ушел со своего поста в национальной сборной и был заменен бывшим партнером по нападению. Всеволодом Бобровым.

Но его заметно позабавило увиденное на льду, а это верный признак того, что Национальная хоккейная лига медленно усваивала уроки, преподанные Советами в плане физической подготовки, техники и дисциплины. «Эти игроки были бы полностью истощены после 15 минут тренировки с моей командой», — сказал Большой Медведь, который до сих пор работает тренером московского ЦСКА. Этим вечером (статья вышла в свет 22 сентября – прим. автора) против сборной Канады сыграют двенадцать его игроков, в том числе вратарь Владислав Третьяк, пять защитников и лучшие на данный момент нападающие России в серии - Валерий Харламов, Борис Михайлов и Владимир Петров.

Тарасов ясно дал понять, что, если бы он был по-прежнему главным, Анатолий Фирсов увеличил бы представительство ЦСКА до 13. Фирсов вызывающе отсутствовал в возглавляемой Бобровым команде, которая через месяц финишировала второй на чемпионате мира в Праге. «Каждый руководитель должен принимать собственные решения, потому что он несет ответственность, — максимально дипломатично сказал Тарасов. - И общеизвестно, что в России много отличных молодых игроков, готовых к международным соревнованиям».

Кто смеется последним?

Эмоции Тарасова колебались между восторгом и негодованием с того рокового вечера 2 сентября, когда советские «стрижи» - а большинство из них, напомним, были его собственными игроками, подготовленными им для этой задачи - переиграли лучших из НХЛ до такой степени, что это было ничем иным, как шоком для всех.

Почти все теории Тарасова абсолютно подтвердились в том историческом матче и в последующих. Он всегда проповедовал, что скорость, пасы и отточенная коллективная работа являются настоящими ключами к успеху в хоккее. И теперь они таковыми являются. Он никогда не говорил, что профессиональная игра с ее упором на индивидуальную импровизацию хуже. На самом деле, он всегда относился к НХЛ как скромный студент, ищущий знаний, и он действительно не шутил. Вот почему он всегда делал заметки.

Тем не менее, легко представить, какое огромное удовлетворение он должен испытывать в эти дни, когда советская хоккейная школа, которая была в основном его собственным изобретением, наконец, победила своего последнего оставшегося на пути соперника или, по крайней мере, утвердилась с ним на равных.

Нетрудно догадаться, насколько он, должно быть, разочарован тем, что оказался в роли аутсайдера в тот момент хоккейной истории, для достижения которого он так много сделал.

Одним из первых шагов, которые московские журналисты осуществили после ошеломляющей победы 7:3 на Монреальском форуме, были телефонные звонки Большому Медведю домой. С нехарактерной для него сдержанностью он отказался от комментариев. «Мои мысли о хоккее опубликованы во многих книгах, — сказал он, — и они не изменились».

Тарасов предсказал, что его ребята будут готовы обыграть игроков высшей лиги, если они будут в достаточно хорошей форме, чтобы поддерживать быстрый темп в течение 60 минут. И он лично способствовал этому, так как его армейцы начали усиленные тренировки в июле якобы в рамках подготовки к полуфиналу Кубка европейских чемпионов против восточногерманской команды. Некоторые скептики не без оснований предположили, что 7 августа было странной датой открытия хоккейного сезона первым матчем плей-офф этого Кубка. Русские вежливо заявили, что в этом нет ничего необычного, хотя ответный матч состоится не раньше ноября. Таким образом, Советы нарушили часть своего соглашения с командой Канады, согласно которому ни одна из сторон не будет тренироваться до 13 августа. Канадцы не жаловались, потому что чувствовали, что игроков, которые катаются на коньках в хоккейной школе все лето, тоже можно обвинить в вероломстве.

Бобров получил кредит

Таким образом, Тарасов внес свой последний вклад в триумф, который сейчас широко приписывается Боброву. Большой Медведь привел ключевых игроков в состояние, которое, как он знал, было необходимо, и он был в значительной степени ответственен ещё за одно важное улучшение, которое переломило ситуацию, — неожиданное превращение молодого Третьяка в первоклассного вратаря.

Трое джентльменов в Канаде, Джек МакЛеод, преподобный Дэвид Бауэр и Билл Харрис, наверняка знали, что чувствует Тарасов. Ни у одного канадца нет такого большого опыта в европейском хоккее, как у них, но сборная Канады высокомерно отказалась прислушиваться к их советам. И вот, когда, наконец, произошла драматическая схватка, они, как и Тарасов, наблюдали в сторонке и, возможно, видели какие-то грубые ошибки, от которых заранее предостерегали.

Тарасов ушел с катка до того, как Бобров вывел на лёд для занятий свою бригаду. Возможно, это было как раз кстати. Новый тренер провёл расслабленную тренировку, более похожую на то, что сделал бы клуб НХЛ, нежели на одну из садистских сессий Тарасова. А Бобров демонстрировал поощрение индивидуалистических наклонностей и навыков у своих игроков.

Другими словами, Русские поддаются влиянию высшей профессиональной лиги, что действительно является полной иронией, не правда ли?

Можно ли винить Тарасова в уходе?

Аллегорический образ записной книжки (блокнота) Тарасова, который использовал Дж.Праудфут, ярко подчеркнул две вещи. Первое: многолетняя учёба Тарасова у НХЛ триумфально завершилась в момент сокрушительного поражения Team Canada 2 сентября 1972 г. в Монреале. Второе: новое руководство хоккейной команды СССР считает определяющим вектором её развития индивидуализм спортсменов.

Однако, Тарасов был и оставался великим педагогом и хоккейным гуру прежде всего потому, что никогда сам не переставал учиться. У педагогов, у коллег, у своих воспитанников («Художник, воспитай ученика, чтоб было у кого потом учиться!»), у друзей. И он, всё же, на той самой канадской тренировке извлёк из заднего кармана маленький блокнотик, в котором своим НИКОМУ непонятным кружевным почерком сделал несколько заметок! Для чего? Мы поймём это после завершения московской части и всей серии игр. 

Первый матч московской части Суперсерии (SS) значил очень многое для обеих команд. Решительно настроенных наверстывать упущенное канадцев не смутила череда спортивных и бытовых неудобств советской столицы. Они, оставаясь подлинными профессионалами, служащими хоккею, шли к своей цели неуклонно – им была нужна только победа, и они собирались её добывать, выигрывая каждый матч. В их психологии понятие «чужого поля» просто отсутствовало. Кроме того, осознав с каким серьёзным соперником свела их судьба, они испытывали жгучее и искреннее чувство долга перед канадскими болельщиками, огорченными на родной земле небывалым поражением. Недаром Фил Эспозито в своём агрессивно-раздосадованном интервью бросал улюлюкающим после 4-ой игры болельщиками встречный упрёк: команда из всех возможных сил бьётся за честь страны, что заслуживает и требует понимания! Этот цитируемый (в видеозаписи) более 50 лет монолог прозвучал как непреклонный манифест будущей победы Канады в суперсерии. К тому же «шведская прослойка игр» дала канадцам несомненное прибавление физической выносливости и двигательного заряда: достаточно было наблюдать неутомимые «крейсерские» рейды (с шайбой и без) Ф.Эспозито, Ф.Маховлича, Б.Кларка по всей длине площадки, от начала и до самого конца матча. У канадцев появились «ноги».

Результат 1-го московского матча известен – победа сборной СССР 5:4. Но всё же большую часть матча, до 49-ой минуты, Канада уверенно лидировала с перевесом в 3 шайбы! Игра была равной, и по числу и остроте стремительных атак, и по надёжной игре вратарей, и по предельной отдаче игроков. Канадцев сломила не физическая усталость, как это было во всех (даже победном) матчах за океаном. На мгновение их подвел мираж почудившейся раньше времени победы. Это не была самоуспокоенность и, тем более, надменность – соперник уже не мог восприниматься как не равный! Тогда на 5,5 минут на льду воцарилась хоккейная стихия, которая в любой момент грозит лишить превосходства всякую команду (или спортсмена). Сборная СССР забросила 4 шайбы подряд, хотя не был заметен какой-либо натиск с её стороны – обе команды попеременно атаковали. Но лишь наши спортсмены при этом забивали голы! 

Именно по итогам этой встречи мы считаем необходимым обозначить одну из важных причин поражения сборной СССР в серии. Она касается вопроса комплектования состава команды. И здесь вначале необходимо сделать ссылку на аналитические заметки самого старшего тренера сборной СССР В.Боброва. Они были опубликованы в известном журнале «Спортивные игры» № 11 (ноябрь) 1972 года под заголовком «Семь ответов Боброва» (подразумевая ответы Всеволода Михайловича на вопросы читателей). Нельзя не начать с дебютного вопроса и ответа на него. 

Вопрос: Как вы оцениваете спортивные результаты встреч сборной СССР с лучшими канадскими профессиональными хоккеистами? 

Ответ: Статистические записи матчей советских хоккеистов с профессионалами Канады показывают игровой перевес нашей сборной.

Данный ответ старшего тренера команды иначе как лукавством (или самообманом?) назвать нельзя. Его команда потерпела очевидное спортивное поражение (хотя была в шаге от победы), и ссылки на статистические выкладки и эфемерное понятие «игровой перевес» показывают отсутствие воли тренера признать личное поражение. Анализировать последующие рассуждения Боброва по теме «Суперсерия СССР – Канада 1972» мы предлагаем читателям (кому это будет интересно) самостоятельно, делая ссылку на уважаемый Форум хоккейных статистиков имени Виктора Малеванного (https://ice-hockey-stat.com/vi...).

Обратимся лишь к одному разделу этого интервью – оценке соотношения сил звеньев нашей сборной, где Бобров прибегает к тем же (как показала проверка, далеко не достоверным) «статистическим записям». «Звено Мальцева сыграло неудачно: 2:1, 0:2, 1:1, 1:2, 2:3, 0:1, 0:2, 1:4, общий итог в своих микроматчах 7:16». Это безусловный факт, который следует принять как данность. Но почему это звено, упорно проигрывая свои отрезки матч за матчем, так и не изменило своей игры, не внесло коррективы в свои действия, уже вопрос к старшему тренеру? В трёх из восьми матчей состав этого звена нападающих менялся: дважды вынужденно (травмы партнёров) и единожды сознательно по решению тренера (мы касались этого вопроса, описывая фиаско Старшинова во второй встрече в Торонто). 

Проблема неудачной, просто провальной игры первой тройки нападающих сборной СССР в этой серии матчей кроется в самом факте возникновения этого звена. Именно в таком составе (Викулов – Мальцев – Харламов) звено с самого начала было обречено на неэффективную игру, уже потому, что в нём не было ни одного центрфорварда, опоры, стержня игровых действий как в атаке, так и в обороне. К примеру, даже в победном пятом матче (Москва, 22 сентября) Мальцев постоянно проигрывал своему канадскому визави Кларку и в силе, и в тактической ориентировке, особенно в оборонительной фазе игровых действий. Просто потому, что не имел никогда подобного навыка и исполнял иные функции быстрого крайнего форварда как в «Динамо», так и в сборной СССР при Чернышеве с Тарасовым.

Но надо отдать должное мужеству А.Мальцева, который своими действиями внёс перелом в единственно победном московском матче. Уже пропустив от звена Кларка 3 шайбы наша первая тройка при счёте 3:4 в одном из эпизодов навязала сопернику борьбу в чужой зоне и затеяла позиционный розыгрыш шайбы через защитников. Мальцев, бесстрашно отвоёвывая место на пятачке у канадских ворот, в момент дальнего щелчка Гусева на мгновение загородил Тони Эспозито обзор, и шайба влетела в ворота «ослепшего» вратаря – 4:4. В следующем эпизоде Мальцев решительно и упорно боролся с Кларком в момент его выхода из зоны, и вынудил канадца потерять шайбу. Только поэтому она попала к ловкому и быстрому Викулову, который и забил победный гол.

Незавидной была участь и партнёров Мальцева – Владимира Викулова и Валерия Харламова. И дело не только в том, что три «крылатых» фланговых форварда тщетно пытались создать стабильное взаимодействие. Видно было, что тренер не сформулировал концептуальной роли для этого звена в сценарии командных действий! Именно поэтому Харламов блеснул лишь несколькими ошеломляющими голевыми прорывами, но постоянной угрозы для канадцев от матча к матчу представлял всё меньше и меньше (правда, здесь немалую роль сыграла травма игрока, в т.ч. и психологическая). Роль Викулова в этом сочетании была просто печальной. Он, даже без тренерской подсказки, старался эпизодически помогать Мальцеву в его неравной борьбе с центрфорвардами-оппонентами, хотя сам в этом являлся не лучшим специалистом. Такие не предусмотренные привычной игровой практикой усилия отнимали у игрока энергию и время, отвлекая его от полной сосредоточенности на атаке. Вернитесь, читатель, к приснопамятному пасквилю Сыча, где он (Глава 17) порочит и Викулова, и вы многое поймёте.

Здесь можно было долго и убедительно напоминать, и рассуждать о бесспорном превосходстве сочетания Викулов – Фирсов - Харламов над всеми звеньями нападения в сборной СССР до смены тренерского руководства. Говорить о смелом тактическом новшестве – образовании функциональной единицы хоккейного полузащитника. Но звено такого масштаба и потенциала, превратило бы нового тренера в работе с ним в заурядного статиста (чему может «тренер-сюрприз» научить собранных в боевой кулак многократных чемпионов мира и Олимпиад?!). Поэтому рассуждения о судьбе первого звена в Суперсерии 1972 наводят иногда на мысль о сознательном стремлении старшего тренера ограничить мощь атакующего стиля нападающих ЦСКА в сборной команде. Мимолётным доказательством этой версии был момент в одной из восьми игр (в 5-ой или 6-ой?), когда на какой-то отрезок времени в одной тройке стали играть вместе Михайлов, Петров и Харламов. Тут же засверкало привычное и неудержимое взаимодействие игроков, ещё не виданное в этой серии матчей. Изменилась даже манера и быстрота движения хоккеистов. Голевые моменты в ходе лишь одной смены пошли непрерывной чередой, взятие ворот назревало неумолимо, но тренер внезапно вернулся к прежнему сочетанию игроков. Другим ярким примером фантастического взаимодействия этих хоккеистов был эталонный гол (3-я встреча в Виннипеге) убежавшего ото всех Валерия Харламова. Невероятный пас Михайлова на 2/3 площадки вывел его партнёра один на один с канадским вратарём (вернитесь к упоминанию об их дебюте из Главы 12 Олимпийский сезон 1968 г.). Иными словами, воссоздание тройки Михайлов – Петров – Харламов могло иметь переломное значение в последних трёх играх московской серии. Но штаб тренеров сборной СССР не понял (или не хотел принимать во внимание) фатального влияния нарастающего ослабления игры первой тройки нападения на исход всей серии этих матчей. 

Кстати, о тренерском штабе сборной СССР. В московской серии игр, с первого же матча, на скамейке запасных за спиной Всеволода Боброва появился третий тренер. Нигде и никем официально не упомянутый Николай Карпов, не имевший три сезона подряд никакой тренерской практики. 

Все помнят, какой подъём охватил как болельщиков, так и экспертов хоккея в СССР после победы над Канадой в 5-м матче. Не удивительно, требовалась ещё всего одна (в оставшихся трёх московских матчах!) победа для триумфального и сенсационного завершения исторической хоккейной серии встреч с родоначальниками хоккея. Вот тут-то сборную СССР и подстерегала небывалая проверка на состоятельность и зрелость отечественного хоккея. Без преувеличения можно сказать, что наступил самый важный момент в его 25-летней истории. Мы не знаем, говорили ли тренеры с игроками нашей команды в таком, историческом контексте о решающей важности оставшихся игр. Да и живых свидетелей этого сегодня уже наперечёт. Но у авторов этих воспоминаний нет сомнений, что А.Тарасов и А.Чернышев для мотивации игроков на победу использовали бы именно такой довод. Поскольку необходимая и столь желанная победа становилась венцом их совместного 10-летнего труда и победного пути. Не говоря уже о такой славной вехе в истории всего советского хоккея.

Нельзя не коснуться здесь и атмосферы в стане противника перед решающей фазой этого соревнования. Во-первых, сразу после поражения (4:5) тренеры Team Canada наотрез отказались от участия в пресс-конференции, проявив, тем самым неуважение к трём сотням представителей международной журналистики. Затем кулуарно Г.Синден всё-таки отдельно встретился с работниками канадских медиа. Ставшее почти роковым поражение от сборной СССР, казалось, могло посеять смятение в лагере сборной Канады. Тем более, что трое её хоккеистов, недовольные долгим (начиная ещё с Канады) пребыванием на «скамье запасных» (их просто не заявляли на игры), сообщили о своём немедленном отъезде на родину. Однако, по всем признакам, и, прежде всего, по мнению самих канадцев (игроков и тренеров), большая часть первой встречи была их лучшей игрой в текущей серии. И они собирались только наращивать мощь своей игры. «Мы сами позволили им сорваться с крючка», говорил Гарри Бергман. «Мы ничуть не истощились, а просто решили отсидеться, добившись большого превосходства. А это фатально в игре с русскими». Г.Синден с этим всё же не соглашался, и считал, что атлетическое превосходство русских стало в третьем периоде 5-го матча решающим. Был ли он в этом искренним, фактически повторяя сказанное на брифинге В.Бобровым? Или же только пытался создать у соперников впечатление о слабости своей команды?

Итак, шестая встреча СССР – Канада становилась определяющей, и могла даже стать решающей для всей Суперсерии. Сколько объективных преимуществ было у советской команды: родные трибуны, непривычно просторная для канадцев игровая площадка и её ограждение, континентальные судьи с более европейской трактовкой правил, так раздражавшей канадцев, и только что упомянутый больший запас физической выносливости русских. Лишь одного не доставало нашим спортсменам, точнее, тренерам, в чём они уступали матёрым канадским профессионалам – значительного опыта решающих матчей, в которых бесповоротно определяется победитель. Навыка того формата соревнований (как, например, Кубок Стенли), где серия встреч между командами до четырёх побед определяет более сильную команду. Минимизируя фактор случайности, столь высокий в единственной для соперников встрече. Вовсе не случайно формат Суперсерии из 8 матчей так охотно был принят и одобрен канадской стороной при первоначальных переговорах. 

Канадцам нужна была только победа в этой очередной встрече, и подошли они к такой необходимости в далеко не обнадёживающих обстоятельствах. Советская команда, располагая большой форой (+ две победы!), похоже, могла себе позволить осторожно-выжидательную тактику игровых действий в таком матче. В зависимости от командной тактики соперника вести приспособительную игру. Была ли наша команда, и насколько, готова к выбору единственно правильной стратегии действий в данных обстоятельствах?

Наш ответ будет двойственным, но точным: коллектив игроков «да», тренерский штаб «нет»!

Мы в предыдущих главах не обсуждали подробности побед нашей команды на чемпионатах мира и Олимпиадах – всего 10 таких турниров подряд. Но касались проблемы однокруговых турниров в системе МФХЛ (Международная Федерация Хоккея на Льду), где победа в любом матче между фаворитами турнира могла стать решающей, а поражение невосполнимым. Именно под руководством А.Чернышева и А.Тарасова сборная СССР накопила огромный опыт таких решающих победных матчей. Будет вполне уместно напомнить о них современным поклонникам хоккея. Практически каждый мировой турнир являл нам пример такого решающего матча, который сборной СССР нельзя было проиграть, а необходимо было только выиграть.

В дебютном победном для тренерского тандема чемпионате мира 1963 года новая сборная СССР в последнем седьмом матче турнира победила канадскую команду с обязательной для чемпионского титула разницей в две шайбы – 4:2. И благодаря этому завоевала первое место.

В последнем матче финального раунда олимпийского турнира по хоккею 1964 года советская команда в тяжелейшей борьбе победила первую в истории сборную команду Канады 3:2, и вырвала у соперника олимпийское золото.

В чемпионате мира 1965 года судьба золота определялась в предпоследней встрече команд СССР и Чехословакии. Наши соперники были лучше всех на турнире подготовлены физически, превосходя оппонентов в скоростном маневре, силовом давлении и жажде победы. Сборная СССР, заведомо в этом уступая, сумела принудить команду ЧССР к вязкой, сковывающей игре на протяжении всего матча. В изнуряющем противостоянии советская команда победила 3:1.

Победителя чемпионата мира в 1966 году должен был выявить последний матч команд СССР и Чехословакии. Нашим хоккеистам требовалась только победа. Решительно выполняя силовое давление, и обрушив на растерявшегося соперника шквал атак, советская команда уже к 25 минуте той встречи лидировала в счёте 6:0! Так была завоёвана очередная победа.

На чемпионате мира 1967 года звание победителей сборная СССР завоёвывала в труднейшем матче против сборной Канады. Мы описывали важные детали этой встречи в предыдущих главах (11). Победа нашей команды, хоть и с минимальным счётом, была безоговорочной.

Олимпийский хоккейный турнир в Гренобле (1968 год) был отмечен первым за 5 лет поражением (4:5 от Чехословакии) сборной СССР в мировых форумах, что поставило её на грань потери чемпионского титула. Последний, снова решающий хоккейный матч той Олимпиады команда Советского Союза выиграла у Канады с сухим счётом 5:0.

В 1969 году наступил период двухкругового формата матчей чемпионатов мира по хоккею – команды встречались друг с другом дважды. Это заметно снизило фатальное влияние поражения в единственном матче на конечный результат турнира. Но не гарантировало возникновения обстоятельств решающей встречи за чемпионский титул, которую нельзя проиграть. Так, например, в чемпионате 1970 г., последний матч турнира между Швецией и СССР, позволял скандинавам довольствоваться ничьей для завоевания чемпионского титула. Сборная СССР в единственной решающей встрече снова победила в упорной борьбе 3:1. А в следующем сезоне нашей команде для победы в мировом первенстве нужна была только победа над Швецией в заключительном матче. Проигрывая перед третьим периодом 2:3, наши хоккеисты истерзали шведов ураганными атаками, забив четыре (4) безответных шайбы.

Этот перечень побед красноречиво свидетельствует об огромном опыте тренеров сборной СССР Чернышева и Тарасова и их игроков в достижении требуемого результата, несмотря обстоятельства любой степени сложности.

В сентябрьской Москве 1972 года со сборной СССР произошло то, чего ранее за все годы её существования никогда не бывало. Она умудрилась проиграть одному сопернику три (3) матча подряд! Три решающих матча, победа в любом из которых обеспечивала суммарную победу во всём соревновании.

Постараемся сами себе ответить на один вопрос, мы в состоянии это сделать. Что, наши хоккеисты как-то изменились за истекшие три недели после завершения канадского этапа соревнования? Они, вдруг, стали играть хуже в родных стенах, на своём привычном стадионе? Может быть их охватила внезапная усталость, обычно проявляющаяся в самом конце нашего хоккейного сезона?

Нет, нет и нет! 

Просто Team Canada на решающем этапе борьбы предстала в совершенно ином состоянии как монолитный, отважный и страстный коллектив патриотически ориентированных профессионалов. Для достижения требуемого результата она пустила в ход все возможные спортивные, политические, психологические и даже агрессивно-силовые ресурсы. И этой своей решительной собранностью застала руководство нашей команды врасплох.

Снова читаем «Семь ответов» Боброва. «… в Москве мы выиграли только один матч, а канадцы – три. Чем это объяснить? Прежде всего – неспортивным поведением канадских звёзд». И это говорит, обращаясь к нашей спортивной общественности заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР, старший тренер команды, выигравшей до него 9 чемпионатов мира и 3 Олимпийских турнира?

Советской команде, ежегодно проводившей в Канаде почти 10 лет кряду целые серии товарищеских матчей, были привычны агрессивный стиль игры, а, нередко, и устрашающие выходки канадских хоккеистов. Практически в каждом матче за океаном нашим спортсменам приходилось давать отпор действиям соперника с умышленными нападками (атаками) на грани и, чаще, за гранью фола. Поскольку играть сборной СССР приходилось с несколькими разными соперниками (клубными и сборными), ситуация напоминала «пятый угол». Пользуясь военными терминами, можно сказать, что один взвод противостоял целой роте, которая использовала свои разные взводы, поочередно направляя их на борьбу со взводом-одиночкой. Такое положение, несмотря на фундаментальную концепцию «непротивления злу», никак не могло устраивать советских тренеров. Хоккей, как самая контактная игра, всегда допускает определённую долю травматизма, временно выводящего из строя игроков. Но вышеуказанные условия заведомого неравенства силового ресурса в турне сборной СССР по Канаде никак не устраивали наших тренеров. Борьбу с преднамеренной агрессивностью канадцев наши тренеры поставили на системную основу. Она предполагала не только достойные способы противостояния (выработку у игроков должных навыков в единоборствах) силовым нападкам канадцев, но и меры «профилактики» в отношении особо задиристых персон. В ходе тренировочных занятий Тарасов ставил нападающих в условия численного неравенства (1 против 3-их) в борьбе, в том числе силовой, против обороняющихся. Прибегая для этого к помощи игроков юношеских команд. Это повышало не только технические, но и индивидуальные тактические навыки игроков, улучшало их ориентацию в стеснённом пространстве силовой борьбы. Защитникам (не только им, конечно!) следовало развивать способность контролировать дистанцию с нападающим соперника, дабы внезапно осуществить против него силовую атаку всей массой корпуса, делая это в самый неподходящий (замедление движения, приём шайбы и сосредоточенность на ней, поиск адресата получения шайбы) для противника момент. В отношении особо драчливых канадцев допускались скрытые недозволенные удары локтем и даже древком клюшки. Если с каким-либо задиристым персонажем предстояла очередная встреча, он становился объектом беспощадного силового преследования с самого начала игры. Ещё не успев оказать вредное воздействие на нашего игрока. Такой подход угнетал соперника психологически, сковывал инициативу, отбивал охоту продолжать грязную игру.

Для решения таких боевых задач в сборной СССР был целый отряд достойных исполнителей. В 60-е годы защитники Э.Иванов и В.Давыдов считались непревзойдёнными мастерами опрокидывания на лёд движущегося с шайбой соперника. Подкатываясь резко и внезапно, и производя удар (толчок бедром) в область туловища ниже центра тяжести, наши игроки сбивали соперника так, что он вынужденно делал кульбит в воздухе и обрушивался на лёд. Одного такого падения хватало до конца матча, чтобы понять наказуемость агрессии. Рост и мощь А.П.Рагулина использовалась в силовом усмирении канадцев по-иному. «Центнер живого веса», как величал его в таких обстоятельствах Тарасов, был страшен у бортов, когда всей своей массой, словно бетонная плита с размаху припечатывал соперника к лицевому борту в своей зоне. Рагулин просил партнёров заманивать атакующих канадцев к лицевому борту за ворота. Вот там он настигал их своей массой, превращая в отбивную котлету. Однажды на ледовой арене в Колорадо-Спрингс (В.Александров – личное сообщение, 1971), выполняя силовой приём, как акт возмездия, он снёс и опрокинул на пол целый сектор лицевого борта с ограждением и соперником, наподоби е бутербродной «начинки». Исход – перелом у соперника нескольких рёбер и 20-минутная остановка игры для ремонта ограждения хоккейного поля.). Нам не удалось найти в доступных архивах газет Колорадо-Спрингс 1964-1967 гг., освещавших все турниры Мемориала У.Брауна, упоминание такого события. Но не верить участнику каждого из этих соревнований нет никаких оснований – выдумать такую историю просто невозможно. 

Из нового поколения игроков начала 70-х достойной сменой Рагулину (Александр Павлович утратил былую подвижность и теперь выполнял функцию опорного стоппера, охраняющего пятачок) и Давыдову должны были стать Г.Цыганков и В.Васильев. Оба не имели опыта встреч с канадцами, за океаном перед СС 1972 не выступали (исключение - игры Цыганкова за ЦСКА в турне по США), но жесткий силовой хоккей любили, и в Европе практиковали. Тарасов превыше всего ценил в Цыганкове его невероятную «живучесть в единоборствах». Геннадий как никто, ведя борьбу с соперником один на один, не прекращал борьбу, пока стоял на коньках. А поверженным он оказывался крайне редко (менее 20% случаев, данные А.В.Тарасова). Эпизод его схватки с Б.Кларком (Глава 20) лишнее тому доказательство. Для канадцев стиль игры Цыганкова оказался обескураживающим. Они не представляли, что иностранный хоккеист может бороться один на один столь неустанно. Особенно у бортов, где формируемый с детства приоритет силы (сначала оттолкни/свали соперника, потом занимайся шайбой) для канадца был главным. Валерий Васильев всегда подкупал Тарасова своим инициативным желанием бросить любому игроку силовой вызов. Он часто перед игрой, в момент предматчевой разминки подъезжал к наблюдавшему за соперником Тарасову с единственным вопросом: «Которого?» Получив от тренера в ответ номер игрока, Васильев на протяжении всей игры «отравлял ему жизнь» ни разу не выходя за рамки правил (А.В.Тарасов – личное сообщение, 1988 г.). В отличие от Цыганкова манера действий Васильева носила завуалированный, но такой же непреклонный характер. Валерий, обладая пружинистым коньковым ходом, любое ускорения выполнял незаметно, и оказывался рядом с соперником всегда внезапно. Не секрет, что и Васильев, и Цыганков провели московские матчи с немалым числом серьёзных ошибок. Но их редкие силовые достоинства, весьма пригодные для ответного или профилактического усмирения, к сожалению, не были использованы тренерами, особенно на последнем, московском этапе серии. Тогда, когда Канада, ощутив приближение фиаско (после поражения в 5-м матче), начала использовать безжалостные силовые, а также психологические методы давления, требовавшие обязательного и не менее жесткого отпора. Бобров и Кулагин, а уж тем более Карпов, никогда в тренерской практике не сталкивались с необходимостью готовить свои команды к «ледовому побоищу». В сборной СССР 1972 года были квалифицированные в этом деле специалисты – наряду с названными выше, Гусев, Мишаков, даже Петров. Но тренеры не только не дали подопечным права защищать своё профессиональное и человеческое достоинство – подобные стратегические задачи обсуждаются на предматчевых установках. Бобров и Ко. неожиданно проявили недопустимую на скамейке запасных растерянность, которую могли наблюдать и соперник, и зрители. Стало очевидно, что тренеры неуверенно держат в руках нити управления командой. А игроки это чувствуют лучше, чем кто-либо! Никогда и ни при каких обстоятельствах, а тем более в родных стенах, их предшественники не допустили бы столь откровенную и безнаказанную охоту на Харламова, затеянную канадцами с 5-го матча серии. Сознательный травмирующий удар Кларка повлёк бы безотлагательное физическое возмездие, находись у скамейки игроков А.Тарасов.

Анатолий Владимирович придавал этому неизбежному элементу настоящей спортивной борьбы большое значение. Но кодекс чести игры в рамках правил требовал соблюдать неукоснительно: «Сумей причинить сопернику боль, если он заслужил, но в рамках правил!» Однако и к рукопашным схваткам, затеваемым канадцами, готовил хоккеистов квалифицированно. Недаром он устраивал на тренировках «учебные семинары», приглашая наших именитых боксёров (Б.Н.Лагутин – личное сообщение, 1988 г.).

Поскольку В.Бобров назвал грубую игру канадцев главной причиной поражения сборной СССР в Москве, следует рассмотреть отношение самих канадцев к этому элементу игровой практики, исследовать их понимание грубости, как средства подавления соперника. 

В канадском хоккее колющий удар наконечником (!) крюка клюшки называется spearing (спиаринг) – удар копьём (от слова spear – копьё). Его удаётся наносить сопернику часто незаметно (для судьи), исподтишка. Удар же, сам по себе, очень болезненный. Целевые места укола – слабозащищённые (тыльные) части ног: икроножная мышца, задняя сторона бедра, подколенная ямка. Особенно чувствителен удар в промежность (чаще древком, нередко в момент вбрасывания), несмотря на прочность защитной раковины. По утверждению главного тренера Team Canada Г.Синдена и бомбардира НХЛ Ф.Эспозито spearing в НХЛ недопустим. Игрок, позволивший себе такое, получает в Лиге пожизненную «чёрную метку» (18.09.1972). Канадцы утверждали, что в Стокгольме шведы часто провоцировали их таким приёмом на откровенно грубый ответ. Это приводило к необязательным удалениям канадцев, изматывающей игре в меньшинстве с понятными вытекающими последствиями Сам Эспозито, комментируя эту ситуацию сказал: «Я никогда не видел команду, так часто использующую уколы клюшкой. Русские – просто джентльмены в сравнении с этими шведскими парнями». Наблюдавшиеся нами вспышки ярости канадцев (Бергман, Паризе, Эспозито, Смит), звероподобное поведение Кларка в московских матчах могли быть отчасти следствием единичных уколов Михайлова, Мишакова (видеозаписи доступны всем) и, вероятно, кого-то ещё. Спустя десятилетия Эспозито пенял Михайлову на его коварные удары в паховую область, и Борис Петрович этого не отрицал.  

Седьмой и восьмой матчи суперсерии, и, особенно, промежуток между ними были насыщены сверхактивными действиями хоккейных администраторов, дипломатов, политиков, бизнесменов с обеих сторон. Шли непримиримые споры о назначении судей на решающий, 8-ой матч, дискутабельным оставался вопрос о присуждении победы при равенстве набранных очков. Наконец, канадцы угрожали отказаться от завершающей встречи и покинуть Москву, лишив советскую соответствующей части финансового дохода, согласованного договором. Главными дирижерами этих сражений были хорошо знакомый нам канадец Алан Иглсон, и совсем незнакомый широкой публике Александр Гресько, заместитель начальника Управления международных связей Госкомспорта СССР. Их полные драматизма закулисные и публичные сражения, завершившиеся компромиссом, заслуживают отдельного и подробного описания и анализа. 

Исход решающего поединка СССР – Канада на века запечатлён в анналах истории мирового хоккея. Именно с описания событий последней минуты того матча мы и начали наш долгий рассказ об истории советско-канадских хоккейных отношений. Третий период восьмого матча исторической серии сборная СССР всецело проиграла 0:3. Последний раз читаем «Семь ответов» В.Боброва. 

«… три матча из четырёх, в которых СЧАСТЬЕ сопутствовало канадцам, они выиграли на маленьких отрезках времени.»

«… после восьми матчей наши хоккеисты сильно устали, а канадцы чем дальше, тем выглядели свежее. Они всё улучшали, наращивали форму. Чем это объяснить? Не могу сказать …»

Таково итоговое умозаключение старшего тренера сборной СССР по хоккею, руководившего коллективом выдающихся мастеров этой игры и работавшего с командой целых 6 месяцев. Действия нового тренерского штаба нашей команды в течение этого времени перечеркнули результаты 10-летнего титанического труда целого поколения советских хоккейных специалистов.

Алексею Игоревичу Тарасову, внуку Анатолия Владимировича, соавтору нашего исследования, удалось недавно отыскать в архиве те самые заметки великого тренера, которые он сделал 21 сентября 1972 г. Во Дворце спорта Лужников во время тренировки сборной команды Канады (НХЛ). С большим трудом (всем известен кружевной и неразборчивый почерк А.В.Тарасова) мы смогли расшифровать одну из последних фраз: «Канадцы готовы к победе».

«Вы сказали, что сметете нас со льда. Мы говорим, что хотели бы играть и учиться на будущее. Вам придётся исполнить свое хвастливое заявление. Мы же просто будем играть как можно лучше, учась у вас по ходу дела» А.Тарасов

Эти слова Анатолий Владимирович произнёс перед самым началом сентябрьской 1972 г. серии матчей СССР – Канада (см. Глава 19). Нашей команде без Тарасова не удалось сыграть «как можно лучше», и поэтому победа осталась за Канадой.

© В.С.Акопян

(Эпилог следует)

(Все опубликованные на настоящий момент главы читайте здесь)